25 лет назад в Туле открылся Дом творчества.

Друзья, прекрасен наш союз!

 25 лет назад в Туле открылся Дом творчества.

На Бога надейся, а сам не плошай!

 

Древняя китайская мудрость гласит: «Боже, избавь меня от того, чтобы жить в эпоху перемен». Эта житейская мудрость верна как для России, так и для обретших независимость стран бывшего Советского Союза. Особенно её верность почувствовала самая передовая и наиболее уязвимая часть гражданского общества – писатели и литераторы. Каждый из нас убедился, сколько бед и потрясений принесло смутное время некогда могущественным организациям союзов писателей и литературных фондов. Привилегии для них закончились, имущество растащили, и во многих краях и областях писательские организации остались в буквальном смысле у «разбитого корыта».

Но ещё Лев Толстой напоминал, что счастье жизни – в самой жизни, а Герцен подчеркивал, говоря о писателях: «Мы не врачи, мы – боль». Так что и наша российская мудрость о том, что «На Бога надейся, а сам не плошай», подсказывала: надо начинать и самим что-то делать.

Я по образованию – агроном, закончил Московскую сельскохозяйственную академию имени Тимирязева. Поэтому со студенческой скамьи впитал слова великого преобразователя И. Мичурина: «Нельзя ждать милостей от природы. Взять их у неё – наша задача». И, когда в Тульской писательской организации начался такой же раздрай, как в других творческих союзах по всей стране, задумался: а что мы сами здесь, на месте можем сделать? Ведь из Москвы материальная помощь Тульским отделениям Союза писателей и Литфонда прекратилась. Бюро пропаганды литературы канули в лету и перестали кормить писателей гонорарами за выступления. Да и местная власть старалась не вспоминать, что в нашей области ещё остались люди, о которых когда-то с гордостью говорили: «Поэт в России больше, чем поэт!»

Вспомнил свои поездки, ещё в советское время, в писательские дома творчества в Переделкино, Комарово, где кипела писательская жизнь, создавались шедевры отечественной словесности, встречалась творческая элита, и решил: надо создать в Туле что-то подобное.

 

 

Берём пример с Переделкино

 

А в Доме творчества в Переделкино мне удалось не только узнать много интересного о творческих людях, познакомиться с элитой писательского цеха, но и научиться отстаивать свои права от «прихватизаторов» литфондовской  собственности. Например, интересную историю о том, как появилась в писательском городке дача телеведущего передачи «Что? Где? Когда?» Владимира Ворошилова, рассказали мне родственники писателя В. Катаева. Уж очень она напоминала нынешний период, когда наша творческая Мекка стала местом наезда на общеписательскую собственность людей, далёких от литературного творчества. В свое время Ворошилов стал часто появляться здесь, хотя и не являлся членом Союза писателей. Как-то при встрече в Доме творчества я предложил ему свою книгу «Мафия бессмертна» для призов игрокам. Он довольно любезно объяснил, что с удовольствием  бы, да за ним внимательно следят: это будет рекла­мой книги.

А потом Ворошилов исчез. Оказывается, он «пробил» себе половину участка из­вестного русского писателя Катаева и построил на нем коттедж.

Мне-то он в рекламе книги тогда отказал. А настоящим рекламодателям, от ко­торых есть прок, видимо, нет. Двухэтажный коттедж в Переделкино, ко­нечно, надо было обставлять мебелью. Рассказывают, что он пригласил в него хо­зяина одной иностранной фирмы, который предложил обставить дом «белой» мебелью. Когда пришла пора договариваться о цене, Ворошилов, мол, небрежно, обронил:  двух минут рекламы в моей передаче хватит?

 

Но Переделкино, намолённое и натворённое сотнями гениальных писателей и поэтов, привлекает к себе другим: особым духом, настроем, природой. Заповедный сосновый бор, чистый воздух, тишина, прекрасные условия для работы: пиши, не хочу! Здесь я и написал большую часть своих книг, за что очень благодарен тем самоотверженным людям, которые сохраняли этот заповедный уголок. Простому сибирскому  человеку, замечательному поэту Ивану Ивановичу Переверзину, директору Дома творчества Степану Ивановичу Колмакову, сотрудникам писательского дома. Эти люди действительно болели за общеписательскую собственность, для которых главным было не личное обогащение, а служение Родине, всему  писательскому сообществу, сохранению Дома творчества в Переделкино и Международного литературного фонда.

К сожалению, в настоящее время и Дом творчества в Переделкино, и писательские дачи переданы в общую, государственную собственность, перестала издаваться «Общеписательская Литературная газета», в которой мог напечататься любой провинциальный писатель. Но именно тогда я загорелся мыслью создать что-нибудь подобное и в Туле.

 

А от времени, проведённом в знаменитом писательском Доме творчества, у меня сохранились самые тёплые и интересные воспоминания. Разве мог бы я, провинциальный писатель, когда-либо встретиться с легендарной Анастасией Цветаевой, если бы не было сохранено Переделкино? Помню, я отдыхал летом в старом корпусе Дома творчества. Напротив моей ком­наты находился номер Анастасии Цветаевой — сестры знаменитой поэтессы Марины Цветаевой. Ей в ту пору было 98 лет, но она еще ходила, и я не раз встречался с ней в коридоре, перекидывался несколькими фразами.

И что характерно: Анастасия Ивановна не желала считаться с преклонным возрастом, ей хотелось оставаться в литературной среде, помогать молодым. И потому не отказала и мне: взяла почитать деревенские повести. Я, конечно, волновался, хотя повести уже были напечатаны в «Приокской прозе», вышли в серии «Первая книга в столице» в московском «Современнике».

Но оценка признанной писательницы оказалась положительной. Она рассказала мне, что ей особенно понравилось. Например, с умилением вспоминала сценку, рассказывающую в повести «Случай в Обояни» о молодом пастухе, который умело управлялся с норовистыми телятами, «Ведь надо же! – воскликнула она. – У каждого теленка, как у человека, свой характер!»

Но однажды Цветаева почувствовала себя плохо: собралась умирать. А, надо сказать, что Переделкино знаменито, конечно, не только своим писательским городком. Тут находится резиденция Патриарха Московского и всея Руси. А рядом располагается церковь со знаменитой иконой Иверской Божьей Матери. Видимо, она обладает особой целительной энергией, подействовавшей и на А. Цветаеву.  Из этой патриаршей церкви и пригласили священника соборовать сестру великой поэтес­сы Марины Цветаевой. Он приехал, провел соборование. И случилось чудо: Анастасии Ивановне стало гораздо лучше. Она бук­вально воскресла из мертвых. Стала вновь ходить с провожатой. После этого волшебного случая Анастасия Ивановна Цветаева прожила еще полгода.

Другим переделкинским долгожителем, которого я постоянно встречал в Доме творчества, был поэт Липкин. Семен Израилевич особенно прославился, когда сделал перевод какой-то калмыцкой национальной святыни на русский язык. За это к нему приезжал сам  президент К. Илюмжинов, который подарил орден из чистого золота, украшенный 18 бриллиантами и 7 рубинами. Кстати, сам Семен Израилевич  себя очень берег. В застойные годы он обязательно брал из столовой вечерний кефир, а когда наступило капиталистическое изобилие, то сменил диету. Каждый день поэт съедал по яблоку, утром 8 штук кураги, а вечером кефир с бананом. Правда, до возраста А. Цветаевой он все же не дотянул, но когда я встречал его, девяностолетнего, причем, одного, на прогулке, взгляд Семена Израилевича был цепким и вполне адекватным.

С писателем Юрием Поляковым я познакомился в баре Дома творчества, когда он уже был маститым автором. Помнится, мы тогда хорошо посидели за столиком в зале, много выпили. Что меня поразило при первой встрече, так это ее последствия. Мой хороший друг, переводчик многих зарубежных поэтов и старожил Переделкино, ныне, к сожалению, покойный Юрий Комов, который также был в нашей компании, на второй день доверительно  со­общил:

— Юрка Поляков переживает: ничего лишнего он вчера спьяну не наболтал? Ему важно, какое мнение он на тебя произвел.

Мне стало интересно: кто я такой, по сравнению с известным, популярным пи­сателем, который живет, пишет и издается в Москве!

Кстати, легенда Дома творчества Марина, работавшая в тамошней библиотеке и подрабатывающая в баре, красавица, умеющая всегда ослепительно выглядеть, ежедневно меняющая наряды, сказала, наливая нам водку:

— Вы писатели? Вот кто настоящий писатель! — И она указала на меня. — Книги Валерия Яковлевича постоянно берут в библиотеке, а ваши опусы никто не читает.

— Да уж, — со вздохом сожаления согласился Комов. – Писатель — это не тот, кто пишет, а тот, книги которого читают.

Так наша компания и состоялась. Втроем — я, Юрий Поляков и Юрий Комов, часто парились в сауне Дома творчества, которая размещалась в подвальном поме­щении рядом с баром. Там, за пивком и паром, мы вели долгие задушевные разго­воры о судьбах страны и литературы. Впрочем, интересный в своих книгах Поляков, на мой взгляд, оказался не тем человеком, которого зовут душой компании.

Ну, а распалась впоследствии наша троица совсем по прозаическим причи­нам. Два Юрия затеяли строить дачу в Переделкино. Поначалу дела их шли непло­хо. Но затем начались споры и выяснения, два друга стали врагами. Дошло до того, что один явился на место стройки с друзьями-братками, а второй вызвал ОМОН для ее охраны.

Кстати, для того, чтобы все же решить «квартирный вопрос», который по меткому выражению М. Булгакова «испортил москвичей», Ю. Поляков на короткое время возглавил Литфонд. Зато теперь в самом начале улицы Довженко, рядом со знаменитой дачей З. Церетели, возник дом писателя Ю. Полякова. А книги с его дарственной надписью в моей библиотеке стоят. Но, когда я прочитал его роман «Замыслил я побег…», меня постигло разочарование. Зациклился Юрий на своем комсомольском прошлом. И даже роман о современности у него довольно густо пересыпан нафталином прошлого: все те же длинные описания былых пар­тийно-комсомольских дрязг, пайков и прочих прелестей советской эпохи.

Сколько в Переделкино было у меня знакомств с писателями и прочими знаме­нитыми личностями — не перечесть. При этом надо отдать должное: многие из этих личностей — фигуры действительно колоритные, острые на язык.

Как-то сидели мы в баре Дома творчества. Заходит актер Михаил Козаков. Он актер и по жизни, желает всегда быть в центре внимания. Говорит громко, так, чтобы все слышали, притом, порой, очень остроумно.

Сидим, выпиваем, писатель Голованов рассказывает историю, как в советское время он ездил в Париж и передавал одному товарищу подарок из СССР: банку ка­бачковой икры и буханку черного хлеба.

— Приезжаю, звоню Жидовичу…

— Хорошая фамилия! — моментально реагирует Козаков с соседнего столика и продолжает прихлебывать пенистое пиво.

А вот поэт Алексей Марков, когда мы хорошо выпили в его номере в Доме творчества,  порадовал такими воспоминаниями:

— Звонит мне как-то в три часа ночи Расул Гамзатов и спрашивает: «Слушай, почему не спишь?» Или вот такая история с Солженициным. Умирает Твардовский, гроб для прощания устанавливают в Центральном доме литераторов. Из ЦК КПСС приходит установка: ни в коем случае не пускать на похороны опального Солженицина. Поскольку не все его видели и знают в лицо, охране объяснили – ловите крупного мужчину с большой бородой.  А у меня   как раз была большая белая борода. Так, пока я дошел до зала, меня пять раз останавливали! И вот стою я в почетном карауле у гроба, внезапно из буфета приходит Кайсан Кулиев и бросается ко мне на грудь с рыданиями по усопшему. И тут появляется деятель из ЦК КПСС. Смотрит на почетный караул и выговаривает директору ЦДЛ: — «Что у вас тут творится?! Один писатель пьяный, Солженицин  у гроба стоит!» На что  тот был вынужден ответить: — «Кулиеву простительно – он так выражает свою скорбь. Но ваши-то люди в ЦК должны разбираться, кто из нас Солженицин, и как он выглядит!»

Много встреч бывало у меня с известным драматургом и писателем Михаилом Рощиным. Автор пьесы «Валентин и Валентина», уже много десятков лет не сходя­щей со сцены Малого театра, Михаил Михайлович в то время был беден и вынужден посто­янно жить в Доме творчества. Свою шикарную квартиру на Старом Арбате он отдал жене, детям. А когда-то у него был постоянный столик в ресторане «Пекин» и лю­бимое блюдо из запеченных дочерна бараньих яиц.

Ещё в писательской среде Михаил Михайлович известен как человек, которому впервые знаменитый американец Дибейки, который оперировал Ельцина, еще до этой известной операции, сделал такое же коронарное шунтирование. Когда Дибейки приезжал в Россию проверить состояние здоровья первого президента, Рощин с ним встретился. И попросил совета:

— Что мне сейчас можно?

— Вам теперь можно всё! — ответил знаменитый хирург.

Поэтому, когда я заходил в комнату № 51 к Михаилу Михайловичу с коньяком или красным сухим вином, он не отказывался выпить стаканчик.

Вместе с ним всегда была верная и преданная ему женщина – Татьяна Юрьевна. Много у Рощина было женщин и жен. Одна знаменитая актриса Екатерина Васильева, от которой у него сын Дмитрий, ставший священником, чего стоит. Только, когда Михаил Михайлович стал стар, немощен и болен, рядом осталась именно эта самоотверженная женщина. Забегая вперед, скажу, что Рощин с нею все же расписался. Но совершилось это знаменательное событие после того, как ему, к прочим напастям, еще и отрезали по колено ногу.

Потом Михаил Михайлович освоился с протезом и даже стал ходить. И голова у него по-прежнему оставалась светлая, оптимизма было не занимать, а главное – он всегда дружил с юмором. Как-то я пришел к нему на дачу и спросил, что он сейчас пишет. На что Рощин сразу ответил:

— Понимаешь, голова – компьютер у меня работает. А вот принтер не включается.

А его голове было что вспомнить. Например, он рассказал мне о ночном звонке знаменитого зятя Н.С. Хрущёва – Аджубея, который восхитился его произведением «Серебряная кошка» и пожелал это немедленно высказать. Или про те шесть незабываемых дней в ялтинском Доме творчества, когда у писателя возникла яркая любовь с женщиной, ставшая прообразом истории, рассказанной в известном театральном спектакле «Валентин и Валентина».

К сожалению, наслаждаться комфортной жизнью в переделкинской даче после крошечного номера в старом корпусе Дома творчества Михаилу Михайловичу Рощину пришлось не долго: вскоре он ушел из жизни и был с почетом похоронен на писательском кладбище в Переделкино.

 

Хотеть – значит мочь!

 

Вспоминая и анализируя все эти истории и знакомства, я и решил создать в Туле свой Дом творчества, в котором разместить писательскую организацию, Фонд для поддержки творческой интеллигенции, литературный музей, кафе «Парнас»… Словом, сделать его центром творческой деятельности, местом, где всегда можно встретиться людям творческих профессий.

Конечно, Тульский Дом творчества, который мы создали в старинном особняке на улице Каминского в Туле, стоил мне и помогавшим писателям много сил и нервов. Это красивое, пожалуй, самое оригинальное и заметное здание в нашем старинном городе. Но, когда начали восстанавливать, то поняли, что оно представляет жалкую развалюху, которую, к тому же, разграбили и зага­дили. Числящийся более двадцати лет в реставрации, практически бесхозный, особняк растаскивался и загаживался окрестными жителями и бомжами. Огром­ные горы мусора громоздились во всех комнатах, где гулял ветер, и разжигались костры.

Надо сказать, что идея превратить этот особняк в Дом литераторов витала у тульских писателей давно. Еще всесильный в то время, правивший областью 34 года, первый секретарь обкома партии И.Х. Юнак дал добро на воплощение этой идеи. Литфонд России выделил огромную по тем советским време­нам сумму в 90 тысяч рублей на реставрацию здания. Руководители тульской писательской организации, возглавлявшие её в то время, пытались освоить эти деньги и восстановить дом.

Но ничего путного не получилось. Деньги, конечно, «освоились», но здание так и осталось практически в первозданном, запущенном виде. Мне предстояло совер­шить, к тому же в кратчайший срок, грандиозное дело. Надо было выполнить по зданию новую проектно-сметную документацию, а это сотни согласований и боль­шие деньги. Плюс к этому оказалось, что к особняку не были подведены комму­никации: не было даже электричества! Пришлось рыть огромные траншеи и вести к дому воду, канализацию, отопление, электрические кабели, радио, телефонную связь и так далее.

Я работал как прораб, строитель, сторож, добытчик денег, контролер, в одном лице. Проводил со строителями планерки, пропадал в проектных конторах и строй­управлениях, следил, чтобы не воровали стройматериалы. Да еще «помогали» в ка­вычках разные деятели культуры, которые, как собака на сене, пытались не допус­тить восстановления старинного особняка.

Особенно усердствовал начальник управления культуры области. Уж очень не хотелось ему отдавать столь лакомый кусок из своих рук! Он вообще решил не допустить переда­чи особняка писателям, за что, кстати, и поплатился впоследствии должностью.

А дом, на удивление многих, тем временем восставал из пепла. За полгода была подготовлена проектно-сметная документация, подведены к зданию все необходи­мые коммуникации, проведена реставрация и капитальный ремонт. И уже 15 сен­тября 1995 года в торжественной обстановке состоялась презентация Дома творче­ства, в восстановленном старинном особняке на улице Каминского, 51. Сюда пере­ехала и Тульская писательская организация, которая, пожалуй, впервые за все сорок лет существования обрела достойное помещение.

Помнится, как один из самых известных тульских писателей, Иван Федорович Панькин, восстал на одном из собраний против переезда в новое здание:

— Куда переезжать? На Попово болото?

Но когда он попал в сверкающий витражами красивый особняк, то полностью переменил мнение и стал самым ярым завсегдатаем Дома творчества. Бывало, дня ни проходило, чтобы покойный ныне писатель не заглядывал сюда. Любил он и спуститься вниз, в кафе «Парнас», чтобы выпить сто граммов водки. Здесь, в этом кафе, отмечали его юбилей. Из Каминного зала Дома творчества гроб с телом писателя провожали в последний путь.

 

Литературная столица Нечерноземья

 

В среде творческой интеллигенции города Дом стали называть «масловским». Сюда тянулись люди, здесь проводилась масса творческих мероприятий, нашли свое место литературное объединение «Пегас», музыкальный салон «Гали­на», Клуб журналистов области. Узнали о нашем доме и за рубежом. Франция предложила создать в нем Центр французского языка и культуры «Лев Толстой». Посол республики Пьер Морель специально приехал в Тулу, чтобы торжественно открыть в Доме творчества этот Центр, а посольство Франции устроило шикарный прием за свой счет. К нам зачастили делегации французских писателей, художников, туристов. Дому творчества подарили библиотеку французской литературы, единственную в городе.

Если до Октябрьской революции в этом здании, на дворянских балах, бывали писатели Лев Толстой, Викентий Вересаев, Глеб Успенский, то после создания в нем Дома творчества сюда зачастили современные творцы человеческих душ. Помню, как страстно звучал в этих стенах голос поэтессы Риммы Казаковой, как ностальгировал по своим пенатам чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов, как восхищался старинными витражами бывший губернатор Кировской области Никита Белых! Здесь дала благотворительный концерт народная артистка России Жанна Бичевская, выставлял свои картины художник и писатель Федор Поленов, а творческие люди Тулы всегда могли рассчитывать на бесплатный зал для концертов, презентаций и встреч.

Впервые в Доме творчества появился уникальный литературный музей. В нём собирались книги тульских литераторов, когда-либо вышедшие у нас, их личные вещи, портреты, подарки. Здесь же собирались подшивки литературных изданий – газет, журналов, альманахов, хранился архив писательской организации. Например, на почетном месте в музее был первый номер «Общеписательской Литературной газеты».

Перечисление этих фамилий и фактов стало ярким срезом повседневной жизни нашего провинциального Дома творчества. Совершенно разные, но имеющие отношение к творчеству люди тянулись к местному, самодеятельному центру культуры, каким являлся тульский Дом творчества.

Но были и недоброжелатели: уж очень лакомый кусочек недвижимости занимали писатели в центре города. Было обидно, что первый заместитель начальника департамента культуры Ю. Сёмин стал предъявлять к Дому творчества какие-то особые требования. И я начал бороться за писательский дом. И тогда впервые увидел, какую силу представляют писатели, творческая интеллигенция, когда действуют заодно и работают на общую идею единства!

Я позвонил директору музея-усадьбы «Ясная Поляна» Владимиру Ильичу Толстому, рассказал о ситуации. А в это время в Тулу должен был приехать первый замминистра культуры РФ Брагин. Мы условились встречу с ним провести  в Доме творчества, и пригласить на нее Ю.И. Семина. Тем временем писатели собрали подписи под письмом в защиту своего дома.

Юрий Иванович приехал заранее, прошел в зал. Затем появились гости. Я рассказал о Доме, стены которого слышали голос Льва Толстого, а писатель Викентий Вересаев описал старинный особняк в книге «Воспоминания». Затем обратился к Сёмину:

— Почему вы хотите оставить Дом творчества без средств, требуете, чтобы они перечислялись вам, хотя никакого участия в содержании здания ни департамент культуры, ни вы лично не принимаете?

Тот с пафосом начал на меня чуть ли не покрикивать. Тогда я ему просто ответил:

— Вы — чиновник, человек временный. А я — писатель, заслуженный работник культуры Российской Федерации. И эти звания у меня никто и никогда не отнимет. Так что прошу быть со мной повежливее.

Меня поддержали и Толстой, и Брагин. Чиновник из департамента культуры стал красным, точно рак, которого только что вынули из кипятка. С этого момента наезды на Дом творчества прекратились. А важный первый зам от культуры вскоре погорел на элементарной взятке и был посажен в тюрьму.

Мы же с графом Толстым и заместителем министра культуры еще несколько часов просидели в нашем кафе «Парнас» за долгими и приятными разговорами. Особенно запомнились вдохновенные рассказы Владимира Толстого о его увлече­нии рыбной ловлей. В низовьях Волги он ежегодно ловил «сомиков». И каждый из них достигал сотни килограммов.

А Дом творчества тем временем пополнялся новыми творческими организациями. Это был и первый в области литературный музей. Затем, с приходом И. Переверзина в литфонд России, возобновилась и работа его тульского отделения. Писатели впервые за последние годы стали получать материальную помощь, были выделены деньги на оплату телефонных разговоров писательской организации, появилась возможность выделить средства на командировочные расходы для поездки делегатов на съезд писателей.

Надо сказать, что энтузиастов литературного дела в Туле немало. Десять лет подряд практически на личные средства выпускал газету «Тульский литератор» ныне покойный поэт Н.Н. Минаков. Он находил спонсоров, вкладывал личные средства, но газета выходила, выпускались целевые полосы, посвященные юбилярам, отмечались важные литературные события в нашем регионе.

Другим подвижником является писатель А.А. Яшин, который создал и до настоящего времени издаёт литературно-художественный журнал «Приокские зори»,  сделал его межрегиональным и разместил в электронном виде в Интернете.

Замечательным подарком всем, кто любит изящную литературу, стал в то время альманах «Прикосновение», который выпускал член Союза писателей России Олег Пономарев. Это было своего рода уникальным литературным изданием. Оно было прекрасно оформлено, печаталось в хорошем полиграфическом оформлении и имело широкий круг авторов в Туле, России и за рубежом. Кроме того, при альманахе выходили две книжные серии в великолепном фирменном оформлении.

Но шло время, и писателям становилось всё труднее в одиночку содержать большое, красивое, старинное здание-памятник. Пришла пора проводить не только его капитальный ремонт, но и реставрацию: ведь в нынешнем, уходящем 2020 году Дому творчеству исполнилось бы четверть века. И потому сейчас идёт очередная качественная реставрация здания.

В Евангелии от Иоанна говорится: «Многое чего увидишь и поймешь, если захочешь». И это изречение как нельзя лучше подтверждает простую истину: кто хочет, тот делает, кто не хочет – тот ищет причины. Многие тульские писатели захотели что-то сделать, создать Дом творчества, литературную газету, альманах, оставить о себе добрую память, изменить жизнь к лучшему. Ведь, как известно, жизнь коротка, а путь искусства долог. И там, где творческие люди вместе, где они работают на нашу общую идею единства и дают отпор разным «посягателям», там обязательно получится что-то хорошее, доброе, вечное. Недаром, Александр Сергеевич Пушкин, слывший пророком, как-то воскликнул: «Друзья, прекрасен наш союз!» Наверняка, он думал при этом о нас, современных литераторах, призывая объединяться и действовать сообща в своем Союзе писателей, Литфонде и МСПС!

 

 

Валерий МАСЛОВ,

писатель, председатель тульского отделения Общероссийского

 Литературного сообщества