29 ноября 2022 года
в Тульском морском музее
состоялась встреча руководителя музея
ОЛЕГА ЗОЛОТАРЁВА
с членом Союза писателей России,
Российского Союза ветеранов Афганистана
НИКОЛАЕМ МАКАРОВЫМ
В ходе встречи обсуждались совместные проекты, творческие планы. О. Золотарёв провёл экскурсию по музею, показав уникальные экспонаты. Н. Макаров подарил музею авторские книги «Моряки тульского края» и «Туляки в Анголе».
 |
 |
 |
Отрывок из книги «Моряки тульского края»
ВОЕННО–МОРСКОЙ ВРАЧ
Балакин Лев Александрович,
родился 10.06.1927
в Туле –
умер в феврале 2020 года
в Туле.
Обсудив накануне с Борисом Соколовым и Николаем Комовым концепцию создания книги про тульских моряков, пребывал на распутье касательно первого «телодвижения» в заданном направлении. Из сомнений, раздумий, колебаний и, конечно же, предстартового мандража вывел телефонный звонок, раздавшийся буквально на следующий день после «исторического» решения.
– Лев Балакин, – первое, что услышал в трубке. – Полковник медицинской службы, естественно, давно в отставке. – Последовала длинная пауза. – Военно-морской врач.
Другое дело. Вроде, про медиков планировал начать собирать материал через пару-тройку месяцев, но – военно-морской врач…
Воспоминания Льва Александровича Балакина.
«…Только успел окончить семь классов, началась Война. С семьёй эвакуировался в Томск, ехали на поезде почти месяц.
В Томске поступил в политехнический институт, но понял – не моё. Махнул, не раздумывая, в медицинский. В межвузовский период работал сантехником и золотарём. Работа денежная, но со своей отрицаловкой: сколько не переводи самых дорогих духов и одеколонов, сколько не оттирайся мочалками под душем, всё равно девушки шарахались, как от прокажённого. Однажды прихожу по заявке в шикарную квартиру устранять неисправность унитаза – у подъезда два милиционера, у дверей квартиры два милиционера, в квартире милиционеры. Не меня же они собрались арестовывать? Всё оказалось намного проще и зловеще – в квартире жил Серго, сын Лаврентия Берия, вот его-то они и охраняли…
…Окончив институт, два года работал заведующим райздравотделом Нарымского района: двенадцать фельдшерских пунктов, районная больница – всё ничего, терпимо, но… Но главврач больницы – алкоголик, хирург страдал манией преследования после смерти жены, мог бросить больного с разрезанным животом на операционном столе и бежать к себе домой «спасать» свою дочь. В таких случаях самому приходилось браться за скальпель и доводить операцию до логического окончания.
…Через два года призвали в ряды Советской Армии, вернее, в ряды Военно-Морского Флота. Из заснеженной Сибири прибыл в плюсовой дождливый Владивосток в шубе и валенках. Не беда, беда случилась через некоторое время, когда, простудившись, умер от двухстороннего воспаления лёгких шестимесячный сын. Чуть не угодил под трибунал, отделался «строгачом» по партийной линии. Спрашивается, за что? Отказывался проводить патолого –анатомические исследования, попросту – вскрытие, тела своего ребёнка. Не было в радиусе двухсот километров ни одного врача, кроме меня, мастера, так сказать, на все руки.
…Над океаном бушевал тайфун, волны размером с девятиэтажный дом. Подлодка ушла на глубину. В трюмах прошла небольшая течь, что, впрочем, нормально на больших глубинах; лодка, как раз, и погрузилась на сотню метров. Дежурный матрос, то ли с недосыпу, то ли по глупости, включил вытяжную помпу (подобная техника трюмного водоотсоса обычно работает на глубине 15–20 метров над рубочным люком). Вода под большим давлением пошла в отсек. Командир корабля, чтобы ликвидировать опасную ситуацию, принял решение всплыть. На поверхности потоки воды буквально хлынули в открытый рубочный люк, который тут же пришлось задрать.
Я в это время один находился во втором отсеке и, видя воду в любой момент готовую замкнуть электропроводку, на сколько хватало сноровки и умения, задраил двери. В ход пошли одеяла и матрасы – время остановилось. Взглянув в зеркало, увидел нечто невероятное – голова вся была покрыта седыми волосами, и это – в двадцать восемь лет.
…«Дембельнувшись» из Флота в 1975 году, вернулся в Тулу. Стал перестраивать свою «двушку-хрущёбу» в небольшое дворянское гнездо. В одну стену вмонтировал камин, в другую поместил библиотеку, в третью – аквариум.
Всегда держал рыбок, даже на кораблях, где служил. Стал присматривать место под аквариум в квартире – везде лишний, не вписывается в «фэншуй». Не долго – может и долго – думая, выпилил в перегородке между кухней и жилой комнатой окно надлежащего размера, вставил в него аквариум – и «фэншуй» готов.
…И камин.
С детства помнил камин, выложенный старинной каминной плиткой, в гостиной у дяди, Ивана Баркова, начальника Тульского ОСОАВИАХИМа. Дядю в 1937 году арестовали и расстреляли (к слову сказать, в 1991 году его реабилитировали). Затем – война, эвакуация за Урал. Выйдя на пенсию, решил сложить у себя в квартире такой же камин в память о дяде. По объявлению в газете приобрёл какой-то грязный хлам. Отмыл и каково – тот самый, дядюшкин камин, плитка-то приметная, ни с чем не спутаешь. В магазине купил электрический камин, разобрал его, оставил только «огонь», решётку нашёл в металлоломе, собранном пионерами. Плюнул, дунул – и «барский камин» готов: греет и тело, и душу, навевая воспоминания».
Что добавить?
Участник подводного перехода через Северный Ледовитый океан из Северодвинска в Петропавловск-Камчатский.
После увольнения – работа в учреждениях здравоохранения в Туле. Хобби – рисование и изготовление предметов старины.
Награждён многими медалями, в том числе – медалью «За боевые заслуги», знаком «За дальний поход» на дизельной подводной лодке, знаком «За дальний поход» на атомной подводной лодке.
22 июля 2014 года,
Тула.
ОДИССЕЯ ГОРБУНОВА
Горбунов Виталий Сергеевич,
родился 24.05.1941
в Саратове –
умер 22.05.2019
в Туле.
– Считай – я дважды самозванец, – при второй встрече ошарашил меня Виталий (неделю назад, знакомясь, мы сразу перешли на «ты», и обращались друг к другу только по имени). – На самом деле родился не двадцать четвёртого, а двадцать седьмого мая и родился не в Саратове, а в Крыму, в посёлке Кутузовка. Три раза менял паспорт из-за ошибок, на четвёртый плюнул и оставил всё как есть. И не самозванец ли я после этого?
– Ты хотя бы сразу обнаруживал ошибки в паспорте, – делюсь с ним своим «опытом». – Ошибку в моём дипломе о высшем образовании посторонние люди обнаружили через четверть века. Я сам и десятки кадровиков различного «розлива» сотни раз держали в руках диплом – с этой «фальшивкой» и прослужил в Армии больше двадцати лет. Так, что мы ещё посмотрим, кто из нас самозванистее.
Из воспоминаний капитана второго ранга в отставке Виталия Сергеевича Горбунова:
«…Ходить по морям начал, считай, с самого рождения. Ещё до первых бомбёжек отец на барже переправил нас с матерью в Ростов. Затем – на «перекладных» через Изюм и Сталинград добрались до Саратова. В сорок пятом году неполная семья – отец погиб в сорок третьем – вернулась в Ялту.
…17 тысяч миль радистом находил в каботаже по родному Чёрному морю на морском буксире «Севастополь–1» в 1955– 1957 годах. Гоняли – хорошо, – доставляли в Болгарию и Румынию зерно из Ростова и Херсона. На обратном пути – не порожняком же идти – под завязку грузились болгарскими консервами и какими-то «несчастными» 250–300 литрами розового масла. Но… из-за этого «пустячка» в 25–30 ведер масла в конвое нас постоянно сопровождал эсминец. Такое вот оно – это розовое масло из лепестков болгарских роз.
…Учился в Ялтинской средней школе № 15. Школа как школа, по стране таких школ тысячи, десятки тысяч. Однако, не в каждой школе найдётся преподаватель «N» или преподаватель «X». Наш секретный агент в военные годы в «дружественной» нам Англии, срочно, после провала резидентуры, вывезенный в СССР на норвежском рыболовном траулере в бочке с солёной сельдью. Он-то и обучал девятилетнего мальчишку рекордной по тем временам скорости приёма-передачи на ключе, нырянию без аппаратуры на глубину до 12–14 метров, фехтованию не только на рапирах, саблях, шпагах и штыках, но и на всех видах ножей, хождению на ботах и шлюпах под парусами и на вёслах и многому-многому другому, что и привело к твёрдому убеждению стать моряком.
…Калининград 1957 года предстал перед глазами довольно угрюмым и удручающим. От вокзала до центра – семь трамвайных остановок сплошных руин после англо-американских бомбардировок и вдруг – абсолютно чистенькие строго-готические корпуса Балтийского высшего военно-морского инженерного училища подводного плавания (БВВМИУПП). Училище «песни и пляски» – в курсантской интерпретации. У немцев в этом здании квартировалась высшая школа СД с кабинетом Гиммлера и могилой – не в здании, конечно, а на территории – его сестры Эльзы. Из-за этого ихнего СД и оставили «союзнички» в целости и сохранности эту красоту. Видимо, на что-то надеялись в будущем, ан, нет: накоси – выкуси.
Всех кандидатов-новобранцев встречал лично начальник училища контр-адмирал Михаил Абрамович Богданович – потрясающей души человек, педагог, наставник, воспитатель… и кормилец. Не в том смысле, что он с «ложечки» кормил нас, а в смысле того, что его пристрастием было питание по системе академика И. П. Павлова. То есть: утром – обед, в обед – лёгкий ужин, на ужин – только компот и хлеб с маслом. Поразительно, но за два месяца такой диеты я из 54-х килограммового фехтовальщика метаморфировался в 79-и килограммового штангиста первого разряда: взрослого – не юношеского разряда. А чего стоили, и чему научили нас, в том числе – и меня, утренние «моржевания» вместе с Богдановичем в ледяной шуге открытого бассейна с последующим остаграмливанием, не алкоголь содержащими жидкостями, а чистейшей девяносто – шестиградусной огненной водой.
…Первые, они же и последние, два года обучения морским премудростям остались в памяти как карусель сплошных занятий, караулов, тревог, дежурств, увольнений, естественно – самоволок, драк с «недовыселенными» поляками и «конкурентами» из других родов войск и регулярных походов – без этого нельзя никак, ни-ни – в общежития местного пединститута и, переведённого в Калининград по «царскому указующему персту» Хрущёва, МосрыбВТУза. ВТУЗа, куда в 1960 году, опять же по «царскому указующему персту» – т. е. Хрущёвскому Указу «О сокращении на 1 200 000 Вооружённых Сил СССР», перешла почти половина курсантов на специальный факультет автоматики и телемеханики.
…В 1959 году два не особо примечательных события сильно взбудоражили гардемаринскую братию.
Во-первых, Хрущёву доложили о существовании 250-летнего договора между Данией и Россией, что беспрецедентно, так как не нарушенного ни единожды.
Во-вторых, маленькая островная страна Исландия, в значительной степени обеспечивающая своё благополучие рыболовством в весьма ограниченной 12-мильной зоне, объявила о расширении зоны до 200 миль.
Англичане, которые до этого вольготно «выгребали» на виду исландцев миллионы тонн морепродуктов, стали сопровождать свою рыболовную флотилию (до 180 сейнеров, траулеров, рефрижераторов и т. п.) эсминцами, канонерками, фрегатами и тральщиками.
Где-то на верхах было принято стратегическое решение:
– нанести дружественный визит военных кораблей в составе крейсера «Свердлов», эсминцев «Смелый» и «Стремительный» в Копенгаген;
– совершить дальний поход этой группы через Датские проливы к Шетландским и Фарерским островам, соединиться с группой кораблей Северного флота, обойти вокруг Исландии по границе 200-мильной зоны. И не просто обойти Исландию, а продемонстрировать всю мощь нашей армады постоянными артиллерийскими и ракетными стрельбами, торпедными атаками, постановкой дымовых, радио-акустических помех и прочими «забавами»; в том числе – совместно с ВМФ Исландии (лирическое отступление: ВМФ Исландии – громко сказано – шесть китобойцев, оснащённых нашими скорострельными пушками малого противолодочного калибра (МПК) и 2–3 пулемётами и один наш сторожевой корабль ракетоносный (СКР), переделанный не то в канонерку, не то в торпедный катер);
– по окончанию маневров, выйти на 73 градуса северной широты Атлантики для крупных боевых учений, по окончании которых вернуться на базу в Балтийск, бывший – Пиллау.
Однако, непредвиденная «телефонная» ссора датской королевы Маргарет с Хрущёвым из-за некомпетентности последнего в вопросе об исторической роли принцессы Дагмары в династической цепочке рода Романовых привела к тому, что все запланированные мероприятия были выполнены без него.
…На первом же построении экипажа крейсера «Свердлов» и более пятисот курсантов БВВМИУПП мне повезло попасть в помощники к флагманскому штурману капитану второго ранга Котовскому для выполнения зарисовок береговых линий в готовящуюся им кандидатскую диссертацию по лоции проливной зоны. Это означало, что на время всего похода моё штатное место – в БИПе (боевой информационный пост), который находился в сферической броневой рубке диаметром около четырёх метров на высоте двенадцати метров от ватерлинии на грот-мачте крейсера под самым клотиком.
Многие сухопутные штатские несмышлёныши завидуют военным морякам, побывавшим в далёких заграничных плаваниях, полагая, что те имеют возможность круглосуточно созерцать красоты и диковинки заморских стран. Не тут-то было. После команды: «По местам стоять, с якоря сниматься!» – все люки и иллюминаторы, кроме ходовой рубки и БИПа, задраиваются. А выход на верхнюю палубу для перекура строго регламентирован и, как правило, только в открытом море, преимущественно, вне видимости берегов.
В моём же БИПе обзор – на все триста шестьдесят градусов. Единственная неприятность – стальной ломик нечаянно или по разгильдяйству, оставленный кронштадтскими ремонтниками в переборке, который при качке более трёх баллов с грохотом болтался внутри переборки со звуком «бух» – на крене влево и со звуком «ба-бах-тррр» – на крене вправо. Самое жуткое и дикое случалось, когда эту железяку (иногда вместо топора плывущую против течения в деревню Клюево) временно заклинивало, и мы с Котовским, до скрежета сжав зубы или закусив до крови губы, судорожно ждали несколько минут возобновления грохота этой чёртовой железяки.
Не знаю, в какой мере я был полезен флагманскому штурману при оформлении его диссертации, но мои зарисовки береговой линии Дании в районе пролива Скигеррак представляли собой чистые листы белой бумаги с горизонтальной чертой, иногда – с некоторыми утолщениями на середине листа. В нескольких точках этой линии стояли вертикальные чёрточки или жирные отметины с указаниями угловых пеленгов в градусах относительно курса корабля и дистанции до них в кабельтовах. Ничего не попишешь – Дания с её низменными песчаными берегами, которые на мысе Скаген являют собой узкую тёмную полосу на горизонте, а все вышки, трубы, маяки и т. п. – только чёрточки или риски.
…Основная интрига похода оказалась, ни много, ни мало, в необычной физиологической особенности моего организма. Кстати, таких «ненормальных» на весь крейсер оказалось шесть человек – все курсанты, а не основной экипаж. Возможно, этот феномен – последствия диеты академика И. П. Павлова, усовершенствованной М. А. Богдановичем. Суть феномена: большинство страдающих от морской болезни выворачивает наизнанку, нам, шестерым феноменщикам, наоборот – чем больше качает, тем больше хочется есть. И на переходе от Шетландских островов до Фарерских в 7–9 бальный шторм более восьмидесяти процентов команды (особенно – новобранцы с Алтая) лежали пластом по кубрикам и шхерам корабля. Нам, шестерым «железным Феликсам», по 3–5 суток подряд стоящих на вахтах, кок лично, сам с трудом сдерживая рвоту, приносил на вахту отборные куски мяса, красной рыбы, иногда – икру и прочие деликатесы из офицерской кают-компании. Мне, как штурману, – очищенное мясо воблы или чехони вместо селёдки, сухарей и солёных огурцов для всех остальных; такая «дискриминация» являлась обязательным выполнением, в вольном пересказе, Указа Петра Первого гласящего: «…чтобы руки оных офицеров были чисты, дабы карту штурманскую не испортить».
…Вторая интрига – это козёл Яша.
Молодые алтайцы привезли в дар крейсеру медвежонка Гришу, неимоверно страдающего от качки, распространяя зловоние медвежьей – в прямом и переносном смысле – болезни по всем отсекам и кубрикам.
После шестидневного перехода от изумительных по красоте Шетландских островов до не менее красивых Фарерских, отстаиваясь сутки в небольшой гавани (тогда крейсер не имел успокоителей качки и эти сутки мотался из стороны в сторону, как заведённая с вечным двигателем неваляшка), мы познакомились с командой норвежского траулера, стоящего рядом на якоре. Команда норвежцев восторженными воплями реагировала на нашего Гришу, резво бегающего по стволам главного калибра, аки по брёвнам в цирке.
Естественно, встреча закончилась процедурой «махнём, не глядя», в результате нашего мишутку Гришу обменяли на норвежского настоящего «морского волка» козла Яшу. Яша, по большому счёту, являл собой уникальный экземпляр животного мира, фауны: практически, все свои годы, находясь на борту судна, не имел никакого представления о зелёной траве у дома, ловко бегал по любым трапам, с одинаковым удовольствием поедал (или жрал?) тушёнку, макароны, варёную рыбу, сушёный картофель, шоколад, хлеб.
Но главное, главное-то – на перекурах первым выбегал на полуют, широко расставлял ноги, выпячивал нижнюю губу и ждал, пока кто-нибудь из матросов давал ему зажжённую сигарету или самокрутку. Короткими частыми затяжками докурив сигарету, Яша блеянием требовал отклеить её от губы и от удовольствия осыпал палубу порцией своих орешков.
На берегу, где бы это ни было, толпы зевак балдели от надраенных асидолом латунных колец на рогах, золотом окрашенных копыт, алого банта на хвосте и дымящего «Беломором» Яшки.
…Визит нашей громыхающей армады и «круиз» вокруг Исландии привёл к уходу всех английских рыболовецких судов и их грозного сопровождения за двухсотмильную зону. За это, так сказать, мероприятие наше училище поощрили участием в Военном параде на Красной площади в Москве в 1959 году.
…Из примечательных событий похода можно отметить также имитацию «неопознанным по государственной принадлежности» самолётом-торпедоносцем «Вулкан» торпедной атаки крейсера «Свердлов» на входе в пролив Скагеррак. Торпеда, правда, оказалась бревном, но на мостике штурвальный с трудом удержался от «медвежьей болезни». При повторном пролёте самолёта над крейсером, что по международным нормам является нарушением границы государства (тогда – Советской Державы), адмирал Бархатов приказал: «Все стволы – в зенит! Залпом – огонь!»… Рыжеватое облако дыма и обломков бедолаги ещё с пол-часа оставались за кормой.
…Этот поход дал мне датского друга Йоргена Хинсби, моего ровесника. В 1958–1960 годах он был шкипером-мотористом катера командующего Датским военно-морским флотом. Во время стоянки в Сёндерборге при встрече наших адмиралов мне с товарищем поручили познакомить Йоргена с нашим кораблём. Оказалось, Йорген прекрасно говорит по-русски; знает древнеславянский; переводит на датский язык наших Я. Каменского, М. Ломоносова, Магницкого и других.
…В конце девяностых годов прошлого века, в преддверии 300-летия Датско-Российского договора «О любви и дружбе» (!!!), по инициативе Й. Хинсби и моей инициативе (в то врем я – исполнительный директор Тульского торгового дома при Администрации Тульской области) был подписан первый в РФ договор о прямом международном межрегиональном сотрудничестве Тула (Российская Федерация) – Сёндербор (Датское Королевство), в рамках которого произведены обмены школьниками, студентами и аспирантами, выполнено несколько инновационных и научных проектов.
…Собственно военно-морская служба после училища промелькнула как сумасбродный калейдоскоп малосвязанных между собой событий:
– четырёхнедельное командование (перед расформированием) нашей военно-морской базы в Свиноусце (Свиномюнде) на польско-германской границе;
– месячный перегон из Болгарии в Польшу дизельной подводной лодки проекта 613, которую приобрело Чехословацкое военное ведомство у болгар;
– после увольнения в запас в 1960 году и переезда в Тулу, поступления на четвёртый курс Тульского механического института и получения дополнительной специальности руководителя взрывных работ был в 1961 году призван для прохождения военных сборов;
– вероятно, в каких-то штабных кругах учли разнообразный мой опыт (штурманский, водолазный, ракетный, взрывника) и направили на одну из подводных лодок Северного флота для участия в работах по «зачистке» последствий крупнейшего в мире 50-мегатонного термоядерного взрыва – знаменитой Хрущёвской «Кузькиной матери» – на Новой Земле.
– только в 1983 году оставшихся в живых после той Новоземельной эпопеи, в том числе – и меня, отметили воинскими званиями и медалями».
16–17 июня 2014 года,
Тула.
